Шаг, другой, третий…
Медведь шагает, понуро опустив голову, а лапы только размеренно меняются. Правая… Левая… Правая… Левая…
Что-то вдруг заставляет медведя застыть на месте, с поднятой лапой. Он прислушивается: тишина. Осторожно ставить лапу в податливый снег, медленно поворачивается, смотрит через плечо. Он видит – тысячный уже раз! – как поземка плетется следом, назойливая, недовольная, заметает следы, вычищает из памяти Агнара весь пройденный путь. И снова ему кажется, что он оказался в точке отсчета.
Медведь снова опускает голову, стоит один в белой пустыне – большая горбатая гора, кажущаяся чёрной на фоне снега. Медведь закрывает глаза, и надоевшее белое становится такой же надоевшей тьмой. Медведь думает, что все бесполезно.
А впрочем… нет ведь никаких точек отсчета, потому что и ориентиров тоже нет. Агнар даже не может сказать, бывал ли здесь раньше, ходит ли он кругами и какой расстояние прошел. Он мечтает о том, чтобы выйти из пустыни, и только это заставляет его двигаться хоть куда-нибудь.
Вот и сейчас Агнар открывает глаза, вспомнив цель, вскидывает голову и упрямо шагает вперед. Не пройдя и нескольких шагов, останавливается снова: а вдруг ему не показалось? Вдруг хоть что-то в этой однообразной пустыне изменилось? Радостно и с надеждой колотится сердце медведя, он оглядывается по сторонам, ищет причину своего волнения.
Да если бы он зайца увидел сейчас, то не стал бы нападать, а обрадовался бы его обществу! О, хоть бы это был заяц!